— В каком году первый раз у тебя был в этом деле?

— Первый раз в 98-м году, когда у нас в стране грянул первый кризис. Я получил зарплату в долларах и чувствовал себя олигархом. Несколько тысяч. Это было несколько зарплат моих родителей, месячных...

— Как ты потратил эти деньги?

— Как-Как... Проебал! На бары.

— А в чем твоя деятельность тогда заключалась?

— Я сначала собирал подписи сам, потом понял, что самому не так круто, как бы собирало другое количество людей, которое бы работало под моим началом. А потом чувак, который устроил меня на работу, ушел сдавать сессию, и я очутися нежданно-негаданно личным помощником руководителя предвыборного штаба.

— Госпожи... некая по фамилии Мангутова. Это был одномандатный округ. Медведково — стремный район. Вот мы сначала собирали по подъездам подписи, у меня работало 30 человек. С каждой подписи зарабатывал определенную сумму. Я помню все Медведково было обклеено стикерами, на них были цитаты из 12 стульев (есть информация, что в кампании Инны Мангутовой также использовались цитаты профессора Преображенского, так как Медведково на тот момент в основном заполняла техническая интеллигенция — прим. редакции), про коммунальное хозяйство и прочее там. Это как сейчас весь фейсбук завешен открытками, так тогда все Медведково было завешано цитатами.

— Расскажи про сбор подписей

— Бегают студенты, поднимаются на последний этаж.*Дзинь-дзинь* "Здасьте, мы, такие-то и такие-то, собираем подписи в поддержку такого-то кандидата. 50 процентов тебя сразу посылает на хер, кто-то спускает на тебя собак, пьяные пытаются агитаторов напоить.

— А расскажи какой-нибудь примечательный случай

— Однажды я попал к одному богачу, это был элитный дом, открывает дядька с похмелья. И под водочку он мне все подписал, рассказал про свою нелегкую жизнь. Мне не выгодно-то сидеть это слушать было. Я ему — извините, у меня работа. Он мне тогда за 2 часа работы заплатил, чтобы я с ним посидел, попил. Всякие случаи были, прикольные и нет.

— А постыдный случай?

— Ну, старую плохослышащую бабушку разводишь: — За кого подписать? — За Лужкова бабушка! — За Лужкова подпишу. Был такой стандартный мухлеж — собирать подписи сразу за нескольких кандидатов. Вот у тебя есть подписной лист: Киреенко, Яблоко, Родина, еще кто-то, например. За Яблоко неохотно давали подписи. Тогда была партия Единство, по-моему, Лужкова. Вот за нее активно голосовали. Вот берешь лист, на принтере дома распечатываешь с шапкой, со всеми делами, за Лужкова. В папке первый лист за него, а следующие — на других кандидатов. Лист заполняет агитатор, а подпись, соответственно, — у кого просишь. И вот ты заполняешь при человеке лист, просишь подпись, потом отодвигаешь его и просишь расписаиься на следующих.

Если тебя спрашивают для чего несколько подписей, то находится целый ряд отмазок. Например, этот лист туда, этот в изберком, этот на проверку. Для образованных и умных существовали свои отмазки. Получается, что вроде собираешь за Лужкова, а вроде бы за всех остальных. А на самом деле это ничего не дает, подписи дают возможность только баллатироваться.

— Не стыдно тебе было?

— А я этим не занимался. Я недолго собирал, неделю или две. В итоге все мои институтские и школьные друзья, и все кого я мог подписать на это, этим и занимались. А потом после этой кампании меня перевели на более высокий уровень. Я начал работать на СПС. Вот там было тяжело. Никто тогда не любил Хакамаду и Чубайса — этого рыжего, который обманул полстраны. Но, тем не менее, подписи давали, и СПС удачно преодолевал свой пятипроцентный, по-моему, баьер.

— А еще?

— На Яблоко я работал. Мы тогда подрядили такую тему — посадили чуваков на мопеды с флагами Яблока, и у нас были такие мобильные агитаторы. Тогда это было креативно. А еще я помню одну подставную подставу. Русское радио — пидарасы, так и напиши! Потому, что эти мудаки в один момент договорились с центризберкомом, что каждый кто приходит на выборы получает лотерейный билетик, стирает там чего-то, звонит на радио, и билет на Бомбу года, фестиваль такой был.

Тогда молодежь, в основном до 35 лет, те кто на выборы ходили. Наша задача была набрать людей, расставить их по Москве, на каждый избирательный участок и раздавать эти приглашения. Но они (цетризберком или русское радио) не договорились, что эти люди могут там стоять — агитация-то запрещена в день выборов. Вот их менты и гоняли. Мы четко не сработали и все билеты не раздали. У одного товарища весь гараж был завален этими лотерейными билетами и билетами на Бомбу года. Лотерейные билеты пропали в тот же день, а билеты на фестиваль мы продали, познакомясь со всеми билетными барыгами города Москвы. Где-то на половину Олимпийского билетов мы продали.

— Заработали

— Ну как, нам за кампанию заплатили половину. Мы остались в нуле. Еще мы платили тем, кого гоняли с билетами. Половину эту мы отдали. И что-то на билетах заработали. Пришли мы на Бомбу года, сели 10 человек, сделали себе целый сектор и слушали попсятину.

— На президентских работал?

— Были президетские. Работал на Ирину Хакамаду. Я в тот момент еще был в "Идущих вместе", которые потом стали Нашими. Я умудрися из "Идущих вместе" привести народ в штаб Хакамады. Это было предательство- предательство. Так как в "Идущих" мало платили, то все с радостью согласились. Ирина Хакамада — не хочется, а надо! Мы за две недели собрали 2 миллиона этих подписей, с минимальным количеством брака.

— Брака?

— Это когда поддельные подписи проходили. Думали, что она не пройдет, с особым пристрастием проверяли, но все по-честному практически прошло.

— А как рисуют подписи?

— Делается так. Снимается дом отдыха где- то в подмосковье, привозится туда 50 студентов, с подписными листами, им дается база паспортных данных и они сидят и играют в Карусель. Это когда расскладывают листы в ряд и 50 человек через одного заполняют с начала паспортные данные, затем выдуманные подписи. И так трудно спалить подделку. Эта стремное дело, занимаются этим совсем отмороженные люди, зарабатывающие этим язву на нервной почве.

— Хакамада, значит, прошла тогда

— Прошла, деньги на всю байду дал Юкос. А! Еще там были неприличные люди, котрые хотели всех кинуть. Но был у нас такой замечательный менеджер Паша Петов. Хороший был чувак. Он устроил в штабе Хакамады настоящий студенческий бунт. Он забаррикадировал выход железными сейфами, напоил студентов, вышел перед ними и кричал, что им не хотят отдавать деньги! Водку пить будем? — Будем! Никого не выпустим? — Не выпустим! В общем, на втором этаже не хотят платить деньги, на первом пьяные студенты. Приезжал ОМОН даже, но штурмовать отказался! В итоге всем заплатили.

— Ты только в России работал?

— На Украине тоже доводилось. Была такая партия СДПУ-О (социал-демократическая партия Украины объединенная) во главе с местным олигархом Медведчуком. Самые веселые выборы у меня были на Украине. Мы работали в Полтаве. Там очень красивые девушки. А так, как работают хохлы, никто не работает. Во-первых они всегда хотят денег, а во-вторых делать ничего не хотят. И иногда этот симбиоз работает, а иногда нет. Был у нас кандидат в верховную раду — директор типографии. Так ему его собственная типография на 8-мое марта (наш кандидат на календаре должен был поздравить женщин с праздником) мало того, что печатала его 3 недели, так 7-мого марта мы получили нашего кандидата зеленого цвета и в руках у него было 4 розы. Так он не только никого не уволил, а еще и разрешил раздавать тираж, как он на них и получился.